Воспоминания академика Т.М.Энеева
Я познакомился с Сергеем Сергеевичем в 1945 или 1946 году, не помню точно. Мы – Д.Е.Охоцимский, я, Сергей Сергеевич посещали семинар Аркадия Александровича Космодемьянского в МГУ на мех-мате. Сергей Сергеевич в это время учился в МВТУ им. Баумана. Учился он нетривиально: экзаменами пренебрегал, его неоднократно отчисляли, потом восстанавливали. Но он все время занимался научной работой, а необходимые знания получал из книг и статей. В частности, будучи студентом, он сделал замечательную работу по горению ракетных пороховых шашек. Речь идет о «Катюшах», нашем знаменитом оружии времен Великой Отечественной Войны. Ракетный снаряд «Катюши» представлял собой цилиндр с заостренной передней частью и стабилизаторами в части хвостовой. В цилиндре помещалась пороховая шашка и боевой снаряд. Шашка поджигалась с конца. Продукты горения вырывались из сопла и создавали тягу для снаряда, который, разгоняясь, достигал необходимой дальности полета. Работы по созданию такой пороховой шашки для реактивного снаряда начались в знаменитой лаборатории Тихомирова еще в начале 1920-х гг. Полной теории горения такой шашки еще не было, и все необходимые характеристики такого горения определялись эмпирически в результате многолетней экспериментальной работы. Сергей Сергеевич сумел построить теорию горения этой пороховой шашки и определил фактический профиль давления в ходе горения шашки для данного типа снарядов. Расчеты полностью подтвердились практикой. Это была блестящая работа, за которую вполне можно было бы присудить кандидатскую степень. Кажется, за эту работу Сергей Сергеевич получил 1-ую премию на конкурсе студенческих работ МВТУ, а его фотография висела на стенде института. Эта работа последовательно привела его к баллистике составных ракет. Но это было позднее. А пока он активно участвовал в семинаре, делал доклады, посещал семинар по механике в отделе Келдыша. ( М.В.Кедыш в то время заведовал Отделом механики в Математическом институте им. Стеклова). Мы подружились. Уже тогда было видно, что Сергей Сергеевич является чрезвычайно одаренным человеком. Он был человеком ищущим, трудолюбивым, но с очень трудным характером. Он был вспыльчив, и в этом состоянии мог сказать что угодно. Правда, потом, успокоившись, сам делал шаги к примирению. Я думаю, эта взрывчатость ему сильно мешала в жизни. В 1950 г. Сергей Сергеевич окончательно бросил МВТУ. М.В. Келдыш знал о нем, о его возможностях по рассказам Дмитрия Евгеньевича Охоцимского и пригласил на работу в свой отдел. Актуальная тема, которой занялись Дмитрий Евгеньевич и Сергей Сергеевич - теория движения и проектирования составных ракет. У Сергея Сергеевича уже были интересные наработки в этом направлении, у Дмитрия Евгеньевича тоже был большой задел. В результате они под руководством М.В.Келдыша сделали замечательную работу и в 1951г. выпустили большой отчет, который был впоследствии рассекречен и опубликован в сборнике «М.В.Келдыш. Избранные труды. Ракетная техника и космонавтика». Работа велась в тесном контакте с КБ Сергея Павловича Королева. Ее результаты серьезно помогли в разработке и создании первой составной баллистической ракеты Р7. Когда появились первые вычислительные машины: БЭСМ, СТРЕЛА. Мстислав Всеволодович хотел, чтобы мы научились на них работать и помогать другим отделам в расчетах. Сергей Сергеевич очень увлекся этим направлением и увидел за ним большое будущее. В это время у них произошел конфликт с Дмитрием Евгеньевичем, и он перешел в отдел программирования к Алексею Андреевичу Ляпунову. Я знаю, что он и в программировании, и, в последующем, в робототехнике сделал много интересного, но мы вместе уже не работали. Сергей Сергеевич был человек исключительно незаурядный, талантливейший, но очень трудный. Такие люди редко встречаются. Уже в то время он читал Библию: и Ветхий, и Новый Завет. Видимо он много размышлял, у него были свои суждения, теоретические, так сказать. А собеседника у него на эту тему не было. Я в то время этими вопросами не интересовался. И только много лет спустя я понял, как глубоко он мыслил. У него не было наставника или духовника, как теперь говорят, который мог бы его ориентировать. Сергей Сергеевич выдавал реплики, которые меня поражали, относительно свойств человеческого характера, его помыслов и т.д. Они его мучили, может быть, отсюда его непонятные вспышки, ссоры. К концу жизни, правда, он стал значительно мягче. И у нас установились снова хорошие дружеские отношения. Но, в общем, я должен сказать, что жизнь Сергея Сергеевича имеет трагический характер. Только какой-нибудь крупный писатель, подобный Достоевскому, мог бы это описать. Я думаю, если бы Сергей Сергеевич был человеком верующим, ему было бы легче. | |||||
| |||||
